Новости
Фото
Рассказы
Ссылки
Форум
|
Новости
Фото
Рассказы
Ссылки
Форум
|
|
|
|
|
Для восстановления в памяти событий этого похода использовались оригинальные записи матроса «Кулика»
Точность событий, описанных здесь, может не соответствовать действительности и тем более носят субъективный оттенок. Описания дней заканчиваются сном, а не астрономическими сутками.
Первоначальные планы о походе зародились еще в 2003 году.
Варианты рассматривались следующие:
По типу отдыха:
По маршруту:
Состав группы и варианты менялись с особенной частотой.
В конце апреля под влиянием противоречивых сообщений от жителей Карелии, полной неопределенности с режимом погранзоны и вынужденным отказом Е. Фельдшерова от похода вариант Тохмайоки отпал, и было принято решение «отдознуть» на Уксуне. Термин «Отдознуть» появился случайно в «форуме» сайта. Более четкого и выразительного определения по отношению к мероприятию по имени «поход на Уксун» придумать сложно. Судя по сообщениям на «форуме» активность подготовки участников похода была обратно пропорциональна оставшемуся до отъезда сроку.
Определился и состав участников.
Псков
Санкт-Петербург
Обязанности в группе распределились очень просто:
Все остальные обязанности на всех и «по честному».
Отъезд состоялся после скромного ужина с тостом «Ну, за отъезд!» (3 раза), после тоста «Приятного аппетита!» и «За тех, кто не смог…». Поблагодарив хозяйку за гостеприимство «на посошок», погрузились в свежевыкрашенный УАЗик («буханка», «таблетка»). Сразу оговорим, что в графике движения были четко обозначены только дата и время отъезда, места ночевок в определенные дни. Такая вольность позволяла нам более свободно планировать график движения.
01.05.04
«Даздраперма!»
На несколько минут позже запланированного срока мы отъехали от дома. Группа мужчин постарше расположилась в грузопассажирском отсеке транспортного средства. Сережка Горчаков успешно выруливал в сторону Мурманского шоссе, а Аня протирала подушечками ног «торпеду».
Наша расчетная скорость составляла 60-90 км/ч.
Учитывая, что Сережка уже был за рулем не первый час (перегон от Пскова) мы старались создать максимально динамичную атмосферу. Записи группы «Любэ», старые и новые произведения Розенбаума с пивком и сухариками не позволяли заснуть…
Медленно светало. Аня, упираясь в торпеду ногами, в позе эмбриона начала кимарить. Зударев тихо посапывал на рюкзаках, Володя держался. На одной из «физиологических» остановок места в машине распределились так: Сережка у руля, Аня на заднем сиденье, Зударев — на вещах, Володя на полу в салоне, Адмирал -на штурманском месте. Обязанности «штурмана» в таких случаях делать все, для того чтобы водитель не уснул даже на секунду. Минералка, сухарики, сыр, музыка, болтовня — средство безопасного передвижения.
Ближе к Лодейному полю, пассажиры начали просыпаться. Кроме спящей Ани и Сережки все решили потихонечку «отдознуть». Забыв про весовое несоответствие Володька «отдызал» наравне с Сергеем Васильевичем…
В районе Олонца мы с изумлением посмотрели на стаи уходящих на Север и сидящих в поле гусей. В этом сезонном заказнике во время перелета их проходит сотни и сотни тысяч.
Первое мая. До Питкяранты еще треть пути. Зигзагообразная дорога то и дело, то поднимающаяся, то спускающаяся с горок утомляла ограничением скорости в 40 км/ч. В одном из населенных пунктов (где-то не доезжая Видлицы) нам предложили купить полосатую палочку за 50 рублей или просто купить абонемент на дальнейший проезд. Причиной послужило превышение скорости на 17 км/ч. Вот так могут мчаться УАЗики!
Походка Сережки до машины ГАИ напоминала походку кавалериста, который проскакал от Питера до Видлицы без остановок.
После общения с сотрудниками, встречающими Первомай на трассе, проснулись все. До конца пути оставалось около часа… Через какое-то время я начал замечать некоторую скованность водителя. Его придвинутая к лобовому стеклу голова, периодические, неестественные подмаргивания, рыскание автомобиля. Слева появился открытый для обзора берег Ладоги. С большим удовольствием все откликнулись на мое предложение посмотреть на пятнистый последний лед. На холодке стало бодрее.
Проехав еще, мы остановились у гостиницы г. Питкяранта. Спустя несколько минут Борис, и Иван Иванович подъехали к нам на своих авто для перегрузки вещей и парковки УАЗика. Вещи вместе с Володькой удачно были погружены в Тойоту, а УАЗик, следуя за машиной Бориса, отправился на парковку. По пути были взяты путевки и лицензии на охоту. Стоимость их оказалась несколько больше, чем планировалось.
Довольно быстро управившись с делами в Питкяранте, мы отправились в дальнейший путь…
Уезжая из Питера, перед нами осталась задача по приобретению хлеба. Дело в том, что майские праздники характеризуются массовым паломничеством «ботаников» (читай дачников) на свои участки, и, естественно, скупаются все запасы хлеба!
«Отдознувший» за время дороги завхоз, тихо посапывал на вещичках в тот момент, когда Тойота проезжала мимо последнего магазина. Что подтолкнуло адмирала вспомнить про хлеб, не знает даже он. Купив у местной дамы уже купленный ею последний хлеб в количестве 3 шт. (к имеющимся 4-м) мы продолжили путь. Кто мог знать, что в Питкяранте завозят хлеб после 11 часов, а вместо хлеба могут только предложить макарошек.
Трасса от Питкяранты в сторону Петрозаводска удивила Адмирала до глубины души. В последний раз ему приходилось ехать по ней на микроавтобусе к мосту через Уксунйоки два года назад. Тогда, через каждые несколько километров приходилось останавливаться для проверки покрытия дороги, выталкивания встречных легковушек и подкладывания веток под колеса машине с туристскими шмотками. «Трасса супер» — думал он, глядя на стрелку спидометра машины и на уходящий под колеса ровненький асфальт.
Быстро, очень быстро машина приблизилась к мосту через нужную речку. Все изменилось до неузнаваемости! Там, где раньше проходя через хмурый, изрытый финскими окопами лес текла река и сидели стайки уток красовался новенький мост. Машина развернулась и через сотню метров свернула на грунтовую дорогу к старенькому мосту.
Ни моста, ни каких-либо ограждений, обозначающих его отсутствие, не было. Дорога обрывалась прямо в реку, предоставляя возможность лихачам долететь до центрального «быка». На той площадке, где обычно проходили наши сборы весело и оперативно собирались группы туристов. Поблагодарив Ивана Ивановича за труд, группа начала сбор судов.
Адмирал никогда жестко не командует, да и который год хочет сложить свои полномочия, предоставив возможность им — молодым руководить походами. На этот раз ему опять не удалось пойти просто участником, и он изредка поглядывал на молодого матроса скромно сидящего на вещах и разглядывающего со стороны процесс сборки судов в разных группах. Тем временем, тело завхоза тихо лежало в тени березы на краю окопа. Как и положено в таких случаях кто- то должен был взять на себя ответственность за «распатронивание» продуктов. Борщечок оказался славный! Мы не торопились со сборами. Другие группы потихоньку собирались и уходили, освобождая места для сборки вновь приходящим. Несколько удивил Хаммер, привезший с небольшим интервалом два катамарана. Ох уж эти Москвичи!
Увлекшись сборкой судов и укладкой вещей никто не заметил длительного отсутствия матроса. Сколько времени прошло с момента ухода? 10, 30, 50 минут? Адмирал медленно отошел по грунтовой дороге в сторону трассы а, скрывшись за поворотом, пробежался до нее. Там матроса не было. Быстро вернувшись на грунтовку и осмотрев края обочины выбрал, как ему казалось наиболее вероятное место пребывания матроса. Через десяток шагов перед ним появилась медленно идущая как по парку Аня. Адмирал как можно спокойнее попросил отлучаясь сообщать ему об этом. «Договорились?» — переспросил он не менее двух раз.
Группа без суеты собиралась на воду. От такого темпа даже открытая последняя банка с пивом удивленная умудрилась более минуты простоять на ребре.
Нет той компании которая бы не расходилась, нет тех сборов, которые бы не заканчивались…
В путь так в путь… Хорошей погоды и попутного ветра!
Псковско-Питерской группе предстояло пройти до «винтообразного» моста. На современном языке водников то место называется порог «Блюдце». О существовании моста ранее в этом месте догадываются не все.
Вот и Пенза отдала свои воды Уксуну. Еще чуть-чуть, и появится место стоянки, еще чууть-чуть. Первым с вопросом о расстоянии до стоянки обратился Сережка. Адмирал и сам подумывал о возможности зачалиться, и Сережкин вопрос только подстегнул желание отдохнуть. Последний сон был около тридцати часов назад. Стоянку выбрали на поросшем брусникой и черничником повороте реки. Скромно, но без снега и дров достаточно. До развалин моста не смогли… Традиционное блюдо из макарон с тушенкой, спирт, чай, сигарета. Прохлада надвигается из леса участками покрытого плотным снегом. Темнеет. Сон.
02.05.04 Воскресенье
Утро было добрым и солнечным. У адмирала не было никакого желания будить отдыхающую команду. Он тихо прогулялся по прохладному лесу, пронзенному между сосен весенними лучами солнца. Следы лося, помет тетерева, свист пера пролетающей парочки гоголей изредка заставляли его остановиться. Скромный костерок подогревал кипяточек для утреннего кофе. Завхоз читал инструкцию-флайерс для участников платного водного похода. Мимо по тихой воде Уксуна о чем-то болтая, проходили группы туристов. Не спеша, один за другим вставали турики псковской палатки. Скромно позавтракав вчерашними остатками ужина, участники группы, слоняясь от палатки к костру, собирались для очередного перехода. Мимо проплывающие рафтеры поздравили нас с прошедшим праздником ответно получив троекратное «Гип-гип-ура!». Следующий рафт нес на себе не менее восьми туристов, которые дружно прокричали «дворовую» речевку, от которой уши повяли, а рты открылись у всех тех, кто её расслышал. В ответ на такое безобразие адмирал «поставил точку» выстрелом вверх. Рафтеры молча удалились за поворотом, ритмично маша веслами. Мимо сквозь ветки пролетел поднятый глухарь.
После вчерашнего тяжелого для всех дня адмирал не торопил со сборами зная о том, что следующий переход не на столько длинный.
Солнце успело сделать половину своего надземного поворота, и группа вышла на воду. Буквально через пятьсот метров появилось то, что раньше называлось в наших походах «винтообразным мостом». Сейчас от моста остались только сильноразрушенные «быки». В общедоступных отчетах групп порог за этими останками моста называется «блюдце». Не желая намокать кат адмирала прошел минуя валы и встал у левого берега. Изначально оговаривалось, что на этом пороге будет дана возможность каякеру покататься. Стоя в улове, адмирал и завхоз внимательно следили за действиями Сережки, ведь для него это был первый поход на пластиковом каяке (т.е. первый поход на каяке вообще). Это был своеобразный экзамен. Завидя явные ошибки при катании на этом порожке адмирал вряд ли пустил бы его для дальнейшего прохождения падунов. Сережка относится к тем новым, молодым турикам, которые в свободное время с большим удовольствием и рвением по-настоящему тренируются. Те, кто встречал его в Лосево — могут подтвердить.
Через часика полтора мы уже находились у озера. На южном берегу сохранился припай темного льда шириной метров 15-20 легко разрушаемый каяком. Привычная стоянка находилась под старым снегом, и группа встала несколько северо-восточнее на плоском пространстве каменной гряды покрытой мхом и разной уже зеленой растительностью. Вдоль берега под водой на глубине кисти виднелась спелая клюква. Берег и сопочка радовали красными вкраплениями прошлогодней брусники. Как и много лет назад озеро баловало своими дарами, сухим берегом и обилием стоящих сосновых дров. Не успев вытащить из рюкзаков вещи адмирал достал бутылочку шампанского и, вспомнив широкий жест Затолокина Сергея вылил всю бутылку в котелок уже заполненный ананасовыми дольками. Почти двадцать лет водничества адмирала было запито и заедено. Какое удовольствие лопать дольки ананаса руками из котла! Несколько смущенный этими действиями матрос перешел на привычную для городской трапезы ложку. Из тяжелого продуктового рюкзака завхоз выуживал съестное. Серега готовил рыбацкие принадлежности, а адмирал подбирал боекомплект. По плану именно на этом озере они проведут ни один день. Расставив чучела уток, заготовив дровец, ребята ужинали, сопровождая вечеряние байками. Отдознули. Старые песни у костерка. Эх, адмирал, без суфлера с каждым годом все меньше песен может спеть!
Знаете ли Вы как готовиться моченый чеснок? Рецепт, принятый матросом за чистую монету: плотный чеснок без упаковки укладывается в клапан рюкзака идущего в водный поход, где в течение всего похода вымокает неоднократно и возвращается домой. Что с ним делают дома в рецепте умалчивается, но через год в следующем походе его вкусовые качества отменные.
Прыгающие тени деревьев, генерируемые языками костра, нанесли серьезный урон имуществу группы, заставив захвоста поставить ногу на гитару. Причина с точки зрения медицины в следующем: во время ужина кровь оттекает к животу, дабы разбавить поступающую туда пищу и, тем самым, уменьшается кровоток в районе центра головного мозга, отвечающего за координацию движений и вертикальное положение. В результате походка становится шаткая, речь не достаточно внятная, а склеры инъецируются кровью т. к. глаза пытаются взять на себя часть функций. Данная теория неоднократно проверялась во многих походах за ужином. А теперь представьте все это, только еще и тени от деревьев и от себя любимого скачут по мху! Тут не только на маленькую гитару, на Зударева можно налететь! Но лучше на гитару.
Ночь коротали у костра Сергей Васильевич и адмирал. Адмиралу не хотелось проспать время выхода на токовище, а Серега, впрочем, есть компанейские мужики!
Настало время выхода на ток. Где точно расположено токовище адмирал не знал. Перемещаясь в ночной темноте по лесу он различал только заснеженные участки низин и северных склонов. Уклоняясь от веток и периодически проваливаясь в весенний снег он двигался, пытаясь выдержать направление на болото. Иногда луч фонаря высвечивал следы среднего размера мишки. Нарушая правила передвижения по густому лесу он загнал в стволы два пулевых патрона.
Вот и край болота. Еще темно — значит успел! Двигаясь по подмерзшему за эти часы болоту он шел в ожидании провалиться. Тишина. Над болотом полная тишина. Неужели не прилетят? Сотня метров, вторая, третья… О, чудо, началось! То там, то здесь раздались призывные звуки токовиков. Болото ожило. Перемещение в полный рост стало бессмысленным и адмирал, оставив у канавы рюкзачок с запасом патронов и плащ цвета осеннего камыша, на четвереньках двигался дальше. Светает. Уже можно различить крупные деревья. Звуки становятся все ближе и отчетливее. «Чуф-фык, чууфф-фык» раздается где-то впереди. Токование идет полным ходом! Сколько их? Адмирал лег. Перезарядив ружьё «двумя нулями», медленно, скользя левой щекой по мху и вылавливая телом минимальные неровности он полз, замирая на несколько минут к токовищу. Совсем рядом токовали тетерева. «Оторвать голову, взглянуть… А вдруг спугну? Нет еще чуть-чуть! Еще…». Свитер слегка намок от просачивающейся через камуфляж воды, но холодно не стало. Адреналин будоражил каждую мышцу тела, и он слышал, как его сердце, выбрасывая огромный объем крови, билось в ожидании увидеть то, что называется токовищем. Желание поднять голову становилось невыносимым. "Вот кочечка. За ней. За ней и заляжем". Он разговаривал сам с собой как когда-то шляясь в одиночку по Уралу. Медленно отнимая лицо от мшистого болота, так чтобы не спугнуть даже самого себя адмирал перевел взгляд вперед. "Не может быть… Неужели… Вот это да!" Обрывки фраз восхищения лезли в голову перебивая себя же. Петухи токовали на расстоянии 50-70 метров. "Первый, второй, третий… десятый"- адмирал пересчитывал их, а они то поднимались на кочку, то спускались вниз подставляя под взгляд только белую гузку украшенную распушенной "Лирой" вороненых перьев. "Чуф-фык" раздалось совсем рядом. "Чуфф-фык" и адмирал увидел в 50 метрах впереди и справа красавца с красными бровями, красивой осанкой и гордо посаженной головой. Светало. До конца токовища оставалось неопределенно мало времени. "Чуф-ф-фык"- внезапно раздалось слева. Два петуха стоя на расстоянии метров двадцать соревновались в красоте и голосе. "Точно мужики! Такие же дурные, как и мужики человеческие!" Живот становился определенно мокрым от подтаявшего под телом болота. Стало холодить. Адмирал медленно подтянул двустволку и пристроил её на краю кочки. "Ну, ближе… ближе… еще…" Тетерев, периодически останавливаясь, перебегал с кочки на кочку. "Предельная"- подумал адмирал, оценивая расстояние, в котором без особого труда можно было ошибиться. Цель-выстрел… Промах! Выстрел - промах. Что за чертовщина! Медленно чтобы не спугнуть птицу рука скользнула за патронами. "О, черт! Зачем мне картечь?" -выругался адмирал, разглядывая патроны. Выстрел! Еще! Не улетают. "Ай да выстрел! Только повезло опять не мне…" Перезарядив ружье "тройкой" адмирал выцеливал стоявшего на кочке тетерева вертевшего своим белым хвостом и издававшего призывные мужицкие "Чуфыканья". Выстрел! Еще… Теперь ждать. Пусть токуют дальше. Солнце уже пробивалось сквозь верхушки деревьев. Скоро в обратный путь…
03.05.04 Понедельник
«Понедельник — день тяжелый, или нет правил без исключений!»
Адмирал вернулся «домой» около девяти утра. Из палаток доносилось то ли воркование, то ли токование спящих мужиков, напоминающее весеннюю песню вальдшнепа. «Хрр» и «Хо-ор» одинаково хорошо звучали из обеих палаток. «Хорошо быть матросом» — подумал адмирал, зная, что Аня каждую ночь может загадывать желания находясь между двух Сергеев. В эту ночь ей должно было быть особенно тепло, будучи дополнительно накрытой спальником адмирала.
Скользя на своих лапах на озеро шумно села чернозобая гагара. Для её веса нужна хорошая «посадочная полоса». Похоже, на этом озере гагары останавливаются из года в год.
Хлебнув чаёчку, вскипяченном на газовой горелке, в банке из-под ананасов, адмирал отправился вокруг озера. «Похоже, что медведю больше нравится западная оконечность озера. Судя по следам, мы заставили его уйти в сторону сгоревшего зимовья охотников» — анализировал он, поигрывая в кармане пулевыми патронами. Да, от бревенчатого домика осталось только печь. Все свидетельствовало о том, что со времени выпадения последнего снега здесь человеки не ходили. Обойдя небольшой участок болота, Игорь, чувствуя «песок» в глазах, возвращался к лагерю, когда заметил у берега кормящихся уток. «Гулять, так гулять, стрелять так стрелять…»Через полчаса селезень был доставлен в лагерь, где первые проснувшиеся члены команды делали зарядку, прохаживаясь между сосен и растягивая звучно свои рты.
День проходил спокойно. Чувствовались переживания матроса по поводу спортивности нашего похода. Перед выездом из Питера, за ужином, прохвост подсунул на подпись всем участникам график движения, в котором многое было обозначено, но за столом…
Целый день мужики бросали при помощи спиннинга всякие железки в Уксун, ходили «из угла — в угол», травили байки под своевременно пополняемые пятидесятиграммовые емкости. Утиный супчик и тушеный тетерев пришлись по вкусу. Матрос был явно удивлен способом дележки кусков дичи методом простого деления вслепую.
К вечеру к лагерю подтянулись гости. Как и принято, они от своего стола подали угощения к нашему столу. Попытка завхоза отремонтировать гитару Сереги не увенчалась успехом, и гитара гостей пришлась как нельзя кстати. Пели не очень много, но от души. Сок от консервированных оливок приходилось запивать спиртом, а последний закусывать оливками с косточкой. Москвичи оказались на редкость контактные! Разбрелись поздно. Вечер удался. Говорят, что храп в эту ночь никому не мешал.
04.05.04 Вторник или «Всё идет по плану»
Утро было добрым. Солнце уже освещало место стоянки, когда все собрались в лагере. Готовились к гастрономическим рыбным хлопотам. После взвешивания щучки на импровизированных весах было выяснено, что это не её чистый вес, а вес её самой и её завтрака в виде маленькой рыбки, которая застряла в глотке, а чистый вес составил 1,350 кг. Пойманную рыбу рассортировали по виду и приступили к кухонным делишкам.
Щучки, пощелкивая, жарились на сковородочке, стимулируя выделение слюны. В процессе жарки слюна смывалась при помощи C2Н5ОН и беседа продолжалась далее. Каждый был занят своими делами. Матрос тщательно ухаживал за своими ногтями при помощи напильничка из ремнабора к катамарану, изредка отвлекаясь для фотосъемки; Адмирал собирал березовый сок и рассортировывал патроны, Серега продолжал жарить, солить и вовремя подавать рыбу к столу, Сережка успевал всего понемногу. К вечеру был сварен киселек из собранной Аней за день брусники и клюквы.
В планах завхоза на этот день стояла запись: «рыба» («Уха» — прим. Прохвоста). Всё верно, кроме рыбы не очень-то хотелось еще что-то есть. К вечеру был сварен рыбный суп, который одним переворотом рюмашки со спиртом превратился в уху. Утомленные «спортивностью» четвертого дня Аня и Володя разбрелись по палаткам, а оставшиеся коротали время у костра, ожидая часа выхода на болото и подготавливая вещи.
Около двух часов ночи Серега отправился спать, проводив светом фонарика уходящих на токовище адмирала и Сережку.
Место токовища теперь было известно, но как попасть именно туда в полной темноте не имея четких ориентиров? Они шли быстро, то, спускаясь вниз и ступая почти по колено в снегу, то, поднимаясь вверх хрустели упавшими ветками могучих сосен.
На край болота они вышли еще в полной темноте, но на фоне ночного неба уже были различимы высокие деревья и можно было догадываться о расстоянии до противоположного берега. Возвращаясь в прошлый раз с токовища, адмирал машинально сосчитал количество пересеченных канав и приблизительный угол, под которым выходил к каждой из них. Он и сам удивился, когда вышел к тем местам, где предыдущей ночью оставлял рюкзак и плащ, к тем кочкам, до которых полз. Через минуту они уже ютились в маленьком шалаше по форме напоминающем палатку «Утро», только на одного худоватого человека. Сережка достал видеокамеру, адмирал устроился с ружьём, предоставив «оператору» наиболее подходящее место. Осталось терпеливо ждать.
Этой ночью был отснят коротенький видеосюжет о тетеревином токе.
Возвращаясь обратно, мужики обсуждали красоту увиденного. Недалеко от сужения между озером и рекой дорогу им уступила рысь, аккуратно ступая по снегу в сторону густого ельника. Они не могли увидеть ее, и лишь следы указывали направление тропы.
В лагере их ожидал завтрак из превратившейся в заливное ухи, наскоро приготовленный кофе и заранее расстеленные спальники. Тихо, чтобы не разбудить спящих, они юркнули в палатки.
Завтра «падуны».
05.05.04 Среда. Матрос дождался порогов.
Те, кто не ходил на токовище, встали чуть раньше. Завхоз подсчитывал запасы еды не съеденной за прошедшие дни. Мужики подшучивали о количестве банок и упаковок, которые в конце похода будут «вкручивать» завхозу в одно место (им заканчивается пищеварительный тракт). Казалось, о значении этого термина не догадывался только матрос. Позже эти догадки подтвердились записью в его дневнике, которая гласила: «Вкрутили в себя на завтрак рыбу с икрой, выпросили у завхоза сгущенку и начали собираться в путь».
Низкочастотный гул приближался с каждым поворотом. Ну, вот и спортивная часть нашего похода! Уже видны «припаркованные» разноцветные суда и запах множества костерков. Выбрать удобное место для разгрузки оказалось не очень просто. Ранее подошедшие группы не утруждали себя оттаскиванием от берега своих судов. Чалились на правом берегу метров в 70-и от слива.
Обнеся вещи, группа перегнала суда на левый берег для осмотра основного слива. «Розовый слон» выглядел как и всегда. Трековый слив вокруг центрального камня упирался в стоячую воду. Гребень косого валика по центру играл своим воздушным, едва заметным ориентиром. Бурлящая вода бочки давала медленное, но стабильное смещение в сторону центрального котла перед которым как спаситель, едва прослеживалась пузырящаяся струя основного верхового потока. Напротив основного слива, как и всегда, стояло и сидело человек 10-15 туристов, ожидающих следующего прохождения или разрабатывающих линию движения своего судна. Команда выходила на просмотр. Двигаясь по берегу, адмирал находился на распутье принятия решения. «Каякер — пускать, не пускать… Матрос — впервые и сюда? А мне это прохождение? Может каякера на двойку к Сереге? Убьем двух зайцев: и каяк не надо ловить, и матрос с Серегой целее будут».
По выражению лица матроса было понятно, что те кадры старого видео, которые она смотрела в тепле по телевизору, не могли передать всей динамики воды и грандиозности самого порога. Многие и раньше замечали невозможность передать истинное состояние воды, её силу и мощь, стремительное падение с наполнением аэрозолью окружающего воздуха. Было ясно, что такого она не ожидала…
Группа собралась вместе для обсуждения вариантов прохождения. Адмирал уже решил для себя «кто, куда и за кем», но произнес уже известную всем шутку (из жизни) ответив на вопрос «как?»: «Подходим, заходим, проходим, выходим». К обсуждению линии движения присоединились участники из других групп. Предложения по проходу были разные, из чего можно было сделать вывод о том, кто уже проходил этот порог, проходил неоднократно и строил планы по прохождению впервые.
Сложности этого порога — наличие бокового смещения перед самым заходом, отсутствие четких ориентиров на входе, большим углом наклона судна при падении со слива, отсутствием «языка» струи и кажущейся простотой выхода. Конечно, многое зависит от типа судна и опыта экипажа, но стихия! В отчетах ЛКТ начала семидесятых годов описывались случаи, когда группы заканчивали свой поход из-за полного разбора плота, разжеванного первым падуном за пять минут. Лет 10-15 назад не каждый экипаж пробовал пройти данный порог по основному сливу.
Предложить матросу уступить место на «Кулике» Сережке означало открыто выразить сомнения в возможности прохождения ей этого падуна. А что дальше? Испорченное настроение, осадок в душе, потеря матросом уверенности в себе, которая еще только может зародиться? С некоторых пор адмирал не предлагает пройти кому-либо порог, он ждет изъявления желания каждого и, как правило, отказываются те, чье желание пройти ложиться на лопатки перед другими аргументами.
Решено. Первые — адмирал и Володя. Вторые — Сергей Васильевич и Анна. Третий — каякер Сергей Горчаков.
Траектория судна идущего без 100-процентной страховки была отработана годами. Спуск по «трековому» сливу на расстоянии одного весла от каменного острова с небольшим разгоном на сливе. После торможения о практически стоячую воду необходимо: уйти за камень или как можно быстрее уйти из-под слива, цепляясь за придонную струю и не давая возможности стянуть себя в центральный «котел».
Первое судно, выполнив запланированное, вышло на страховку с воды за каменный остров, предоставив возможность экипажу «Кулика» пройти порог. В случае удачного прохождения интерес к такого рода «падунам» не должен угаснуть у Ани, а вот в другом случае…? Всё придет со временем, и опыт тоже, но пока она еще не особо дружит с катамараном, да и научить её за короткое время, проведенное на реке, можно было только теоретически. Сергей Васильевич уже неоднократно знакомился с падунами и знал «что почем», вот на него в случае проблем и вся надежда.
Кулик зашел аналогично первому судну, но по известным только падуну причинам остановился под сливом и, поворачиваясь против часовой стрелки вокруг левой гондолы встал в бочку поперек потока. Серега утопил по самую рукоять весло в поисках струи и попытался вытянуть дергающийся «Кулик» из замершего положения, как вдруг левая гондола с миниатюрной Аней поднялась лагом на слив, освобождая место в бочке гондоле с капитаном. В её действиях была на лицо ошибка, обсужденная перед прохождением, но опыт и автоматизм приходят со временем. Страхующая двойка бросила спасконец, перекрыв «Кулика» по диагонали и стала выходить ближе к струе, в то время, когда матрос-Аня периодически подставляла весло между набегающим потоком и бортом катамарана, едва удерживая его и удерживаясь сама в упорах. Будь она более настойчивой во «втыкании» весла в воду два исхода могло быть точно. Первый — сломанное потоком весло. Второй (если весло оказалось бы очень прочным) вырывание матроса потоком и веслом из петель и уход его по придонной струе в сторону спокойной воды. Серега, удерживая спасконец и одновременно откренившись по течению с погруженным веслом, вытягивал своего «Кулика» за страхующей двойкой, которой уже помогала мощная струя. Под поощрительные возгласы наблюдателей спасательные работы закончились. И только спустя несколько минут после выхода на берег на глазах матроса появились несдерживаемые ни чем, скромные, но очень выразительные слезки радости, которых она всячески стеснялась, и именно они, а не сказанное после прохождения могли выдавать состояние её души. Еще бы, первый настоящий порог, впервые на катамаране, первый «адреналин».
Сигареты, обсуждение, просьбы о страховке с воды. «Двойка» выходит на привычную позицию, Серега с «концом» на скалу, каякер на исходную. Несколько лет назад Вовчик Григорьев на КНК не сумел пройти его, зайдя прямо по центру положив в бочку самодельный каяк. Тот каяк несколько раз сделал кормо-носовые «свечки» и был выброшен после того, как изогнутый и залитый водой пробил одну из емкостей. Сережка — его ученик и может быть это дело чести…
Серега готовился не очень долго, но напряжение страхующих росло очень быстро. Ждали все. Серега подходил к сливу по четко размеченной траектории. В самом конце, сделав упор на правое весло, он погрузился в пену падуна, и казалось, что с ним произойдет то же самое, как когда-то с Григорьевым или с Валериком Светцовым… Двойка сместилась ближе… Есть! Каякер не сделав ни одного лишнего движения победно выскочил мимо страхующих в улово. Порог пройден!
После короткого радостного «разбора полетов» к группе обратились два экипажа с просьбой о страховке с воды. И двойка опять заняла исходную позицию. Прохождение четверки с Андреевским флагом команды «Москва-Тверь» было красивое и четкое, а вот экипаж Рязанской четверки с пятью «седоками» без упоров пришлось вынимать при помощи спасконца с берега и двойки с воды. К счастью катамаран, сделав полукормовую свечку, вышел из бочки, увлекая за собой всех пятерых туристов двое из которых явно путались в обвязках вещей. Команде Константина повезло. Двоих, усилиями не менее пяти человек удалось «маятником» подтянуть к левому берегу, а катамаран с еще тремя водниками оттянуть при помощи страхующей двойки к правому берегу. Для постановки «на киль» груженого катамарана пришлось весь их экипаж перевести к перевернутому катамарану и при помощи веревки, волшебных слов и серьезных усилий поставить в правильное положение.
Вечерело, и прохождение второго падуна было решено отложить на завтра. Рядом с разрушенной финской мельницей группа остановилась неподалеку от «сушилки» рязанцев.
Начав подготовку к стоянке, Аня вскрыла тщательно упакованный пакет с надписью «вскрыть после прохождения первого порога», в котором находились сникерсы и «питание для мозга» в виде батончиков Nuts.
Ужин был скромный: один петух на всех, три литра борщечка, приготовленного на двух банках тушенки с майонезом, сальцо и солености. Ближе к ночи подошли рязанские гости с двумя банками сливок с сахаром в знак благодарности. Шум второго падуна постоянно напоминал о завтрашнем дне и требовал отдыха. По сигаретке, и спать.
06.05.04. Четверг. Чип и Дейл спешат на помощь.
Под шум порога спалось особенно сладко. Около двенадцати часов вся группа слонялась по развалинам мельницы в ожидании «шоу на втором». Солнышко пригревало достаточно для того, чтобы с чашечкой кофе и сигареткой подставить тела к его лучам сидя на гранитных плитах сделанным дедушкой Хаккененом (а может Лампиненом). За чашкой кофе мужики беседовали о линии обороны, которую Маннергейм учтиво расположил по правому берегу р. Уксунйоки, о потерях наших войск в той войне, о «Долине смерти» в районе Питкяранты. Адмирал в очередной раз поведал об острове Мантинсаари на севере Ладожского озера, об авиаотряде штурмовиков, базирующихся в те годы в районе Иляукса, об уральских лыжных батальонах…
Матрос явно ожидал «продолжение банкета» на воде.
Одна за другой к развалинам мельницы стали подходить группа за группой. Кто-то попросил адмирала и Володю постоять и постраховать снизу «с воды».
Из малозаметных коварностей этого порога две являются наиболее серьезными. Даже по весенней воде в некоторых местах ниже бочки по основной струе глубина реки не превышает 1,5 метра. Случаев травмирования пока не описано, но учитывать нужно. Вторая особенность выражается в коварстве потока воды под порогом. Метрах в 60-80 после порога левый берег слегка выдается в сторону основной струи и происходит забор некоторой её части. Вода медленно, но с упорным постоянством и скоростью возвращается вдоль левого берега обратно под слив, затягивая туда всё, что находилось в её водах.
На просьбу о страховке Володя и адмирал обозвав себя Чипом и Дейлом одели и застегнули гидрашки, проверили состояние судна и предполагая два исхода прохождения пошли в порог. Легкий и достаточно короткий (3 м 15 см) катамаран после секундного замирания в бочке перед основной струёй молниеносно был перевернут. Погружаясь в пену, адмирал даже не понял, что находится вниз головой, и некоторое время ожидал, что вода начнет стекать вниз, но низ уже был верхом. Володя появился из воды почти одновременно с адмиралом, опередив катамаран метров на 6-8. К ним уже стремился Сережка на каяке и стоявшая в улове двоечка (и четверочка «Москва-Тверь» — прим. ред.). Адмирал вцепился в «хвост» каяка и очень убедительно попросил доставить его быстрее к берегу. Возможно, это был первый случай его плавания отдельно от катамарана.
Страховали стоя на границе основной струи и обратного потока ниже слива метров на 8-12. Основная задача — подобрать пловцов и не дать им или их судам вновь попасть в бочку. Сколько, как и с каким количеством килей и свечек прошло в этот день судов трудно вспомнить.
Сережка заходил вдоль левого берега, целясь в язык основного слива. Каяк слегка подкручивало на валиках при заходе, что осложняло прохождение.
Сережка заходил так как будто это был не второй Падун в его жизни. У многих создалось впечатление, что на его сосредоточенном лице проскочила улыбка. Сделав небольшой разгон на сливе, слегка поигрывая носом каяка, он вошел по языку в самую бочку, скрывшись на мгновение из виду. Попытка проскочить порог на одном дыхании стала сомнительна в тот момент, когда каяк, высунув из пены, нос не показывая каякера, сполз назад в яму бочки и завалился кверху килем. Через доли секунды над водой появилась плоскость весла, которая нащупывала опору. Первая попытка встать не увенчалась успехом. Каякер находясь под водой с ощущением нехватки воздуха, повторно оперся на весло, и каяк поднялся на борт, но хаотичные потоки воды вновь положили его. Страховка с воды в данном случае была рассчитана только на подбор выброшенного потоком воды каякера и его судна, и делать что-либо с перевернутым каяком смысла не имело. Двойка замерла у струи, слегка довернув носы в сторону предполагаемого места всплытия каякера. Каяк продолжало трепать в пенистой воде и ожидание развязки стало напряженным. В такие секунды время у тех, кто находится под водой идет совсем иначе, чем у тех, кто просто наблюдает за происходящим. Даже страхующие живут в другой скорости времени. В какой то момент Сережка принял решение не предпринимать попыток поставить каяк и покинул его, удерживая весло одной рукой. Уксун, привыкший забирать в свои воды хоть что-нибудь пытался рывками отнять весло, но это оказалось хлопотно. Наблюдающие за происходящим замерли в тот момент, когда каяк, беспомощно бьющийся на пене бочки, перестал сопротивляться стихии. Весло не искало опору о воду…
В такие минуты напряжение доходит до своего апогея. Как предугадать исход ситуации? Где каякер? Как действовать дальше страхующим?
Пустой, неодушевленный каяк вышвырнуло по струе. И через мгновения метрах в пяти перед ним как поплавок после поклевки вынырнул каякер жадно ухватив первую порцию воздуха. Стоящие внизу двойки подхватили каякера и каяк, не давая им вернуться в обратный поток.
Аня готовилась к прыжку на Втором. Она посмотрела не одно прохождение и с нетерпением ждала команды Сереги. Страхующие расположились типично в нескольких метрах от основной струи.
Заход с разгоном, спуск по валам с незначительным рысканием и,… Катамаран, притормозив в бочке, практически сразу развернуло носом к ближайшему берегу. Серега, максимально потянувшись за борт, уперся веслом в спасительную мощь струи. Встали, замерли, медленно пошли. Серега тянул катамаран лагом в сторону от бочки, удаляя гондолу с матросом от бочары. Рывок потока воды был настолько силен, что одна из петель коленных упоров не выдержала напряжения и надорвалась на несколько сантиметров, ослабив посадку Сереги, продолжающего уводить катамаран. Еще один рывок пришелся в тот момент, когда его положение в петлях было настолько не стабильным, что он медленно, но, продолжая тянуть за собой катамаран, опираясь всей своей мощью на весло стал «выходить» из петель. Серега ушел в воду, когда катамаран уже покинул опасное место и шел в струе. Его поймали практически сразу. По выражению лица было ясно, что рывок был значительной силы на которую он явно не рассчитывал.
Следующим был рязанский экипаж, который, приняв к сведению ряд замечаний, касающихся отсутствия на первом Падуне коленных упоров, прошел бочку едва не потеряв одного из своих гребцов, но наличие сделанных упоров и изменение посадки помогло им, и с победными криками порог был пройден!
Псковско-питерские экипажи встали под погрузку.
Не очень много времени, и третий Падун. На плоской вершине скалы расположились, заняв всё возможное пространство группы. Кто-то из водников разглядывал валы и бочки «Каньонного».
Адмирал заметил очень знакомое, но изменившееся с годами лицо. Ошибки быть не должно, это ОН. Последний раз они встречались в начале девяностых. «Шашмин, Хлебников, Красикова…», — перебирал он фамилии, вспоминая фамилию этого веселого приятного человека с небольшим животиком, который имеют многие мужички. Да, это Саша, Саша Владимиров. Именно с ним Адмирал впервые для себя прошел на четверке Первый Падун. Сейчас он водит группы на рафтах от турклуба «Лена».
Адмирал, Серега и Вовчик провели вечер в гостях у костра. В группе Владимирова отсутствовала гитара, и пришлось привязать треснувшую гитару к веслу (своеобразное шинирование). Было спето много добрых, старых песен. Разошлись очень поздно. Завтра «покатушки».
Продолжение следует...
